В 1970-е годы ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ (Jerzy Skarżyński), популярный художник-график и иллюстратор, автор сценографии фильма «Рукопись, найденная в Сарагоссе» (“Rękopis znalieziony w Saragossie”), активно занимался комиксами.
Будучи ярым любителем комиксов, он стал одним из основателей Международной ассоциации авторов комиксов и анимационных фильмов (IACC), базировавшейся в Женеве. СКАРЖИНЬСКИЙ также писал статьи об искусстве комикса, а для итальянских издательств создал несколько комиксных новелл, опиравшихся на отдельные истории из «Рукописи, найденной в Сарагоссе».
Как это ни парадоксально, его наиболее известный в Польше комикс «Яношик» (“Janosik”) не издавался за границей, хоть и был тепло принят на зарубежных выставках.
В биографиях СКАРЖИНЬСКОГО упоминаются нарисованные им панели для книги-комикса Хулио Кортасара «Фантомас против многонациональных вампиров» (Julio Cortazar “Fantomas przeciwko wielonarodowym wampirom”, 1979), но за пределами Польши известна только оригинальная версия издания с рисунками аргентинского художника. СКАРЖИНЬСКИЙ нарисовал этот последний комикс в подарок другу в 1980-х годах.
IACC распалась из-за финансовых проблем, вызванных юристом организации, который тайно покупал (вот она иронии судьбы...) тысячи комиксов на членские взносы участников ассоциации.
P.S. Тем, кто захочет больше узнать об этом замечательном польском художнике, советую заглянуть в то, что собрано в данном блоге под тэгом «Скаржиньский Е.»
«Следует помнить, что в 70-х годах СКАРЖИНЬСКИЙ был одним из основателей Международной ассоциации авторов комиксов и мультипликаций (AIAC), базирующейся в Лукке, его статьи и тексты по теории и истории жанра комиксов появлялись в журналах "Projekt", "Przekrój", "Gazeta Wyborcza" и профессиональных журналах: "AQQ" и "KKK".
Надо сказать, однако, что профессор ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ не считал себя профессиональным художником комиксов. Он много раз повторял: "К комиксам как к основному виду деятельности нужно относиться как к необычной и увлекательной, но прежде всего профессии, которой нужно полностью посвятить себя" ("ККК", No 3/1996). Рисование комиксов было для него только развлечением и большим, освежающим приключением. Только три созданных им комикса были опубликованы в Польше. Несмотря на это, он стал неотъемлемой частью истории польских комиксов и останется в ней как выдающийся созидатель, который своим талантом возвел комиксы в ранг искусства. Он создавал комиксы со страстью, равной самой главной – страсти жизни» (Януш Павляк).
Выше уже говорилось о том, что он очень любил зарубежный детектив (hard-boiled – “круто-сваренный”). Один из его знакомых вспоминал такой эпизод прошлого.
«Отпускники на природе. По пляжу осторожно пробирается, лавируя между загорающими, почтальон. Находит ЕЖИ СКАРЖИНЬСКОГО и, сорвав с головы фуражку, вручает ему телеграмму с черной траурной каемкой. Друзья бледнеют, жена не сдерживает жалобного стона. СКАРЖИНЬСКИЙ бросает взгляд на имя отправителя – МАРИАН ЭЙЛЕ, главный редактор журнала “Przekrój”. Телеграмма лаконично сообщает: “Умер Реймонд Чандлер”. Друзья колеблются – надо бы выразить соболезнование, но кто это такой? Адресат мрачно поясняет: “Был в Америке такой замечательный писатель”».
МАРИАН ЭЙЛЕ и ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ, напоминаю, были членами неформального Клуба любителей детектива, азартными собирателями соответствующих библиотек. Книги Реймонда Чандлера и Дэшила Хэммета считались в их среде сокровищами, которыми они обменивались с такими же любителями. Когда МАРИАН ЭЙЛЕ умер, родственники передали его коллекцию детективов СКАРЖИНЬСКОМУ.
«ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ очень любил также джазовую музыку. Увлеченно слушал ее в те времена, когда “народная власть” посылала в музыкальные клубы “любителей музыки” с молотками в кармане – крушить неправильные граммофонные пластинки. В Кракове эпохи “реального социализма" любители джаза собирались тайком и тесным кругом: КИСЕЛЬ, Мрожек, ЭЙЛЕ, СКАРЖИНЬСКИЙ, иногда приезжал из Варшавы Тырманд. Когда однажды вокруг того дома, где намечался нелегальный концерт, начали крутиться функционеры известных органов, хозяин квартиры, который был военным медработником в звании полковника, вышел из дому и послал их куда подальше.
Следует отметить, что любовь к музыке у СКАРЖИНЬСКОГО зародилась еще в детстве. Его дедушка был виолончелистом-виртуозом, отец также неплохо владел инструментом, и только будущий великий художник умел лишь слушать музыку. Но зато вот уж этим умением отличался в лучшую сторону. Он с наслаждением слушал пластинки, в том числе джазовые. Позже рассказывал, что влюбился в джаз, когда услышал “Swingin’ at the Jamboree” Джея Ливингстона» (Станислав Гежиньский).
В 1956 году ему заказали афишу к первому официальному Фестивалю джазовой музыки в Сопоте. Проектировал он и афишу II Фестиваля джазовой музыки опять же в Сопоте (1957).
«Подготовка к III Фестивалю джаза в Сопоте шла полным ходом, когда вдруг весной городские власти Труймяста заявили, что фестиваль не состоится, потому что он чреват общественными волнениями и прочими беспорядками. Но гданьчане не подчинились запрету. Они отправились в Варшаву, заявились в “Hot Club Hybrydy”, где председатель клуба Ян Борковский, не колеблясь ни секунды, заявил: “Если так, то проведем фестиваль у нас”. Он убедил руководство Ассоциации польских студентов (ZSP) в Варшаве и Кракове, в необходимости помочь “Hot Club”-у и краковскому “Jazz Club”-у в организации фестиваля. Так родился фестиваль “JAZZ 58”, переименованный вскоре в “Jazz Jamboree”» (Кристиан Бродаский. «История джаза в Польше»).
Афишу 1958 года также проектировал ЕЖИ СКАРЖИНСКИЙ. И Боже ж мой, какие люди навестили в том году Польшу: Фрэнк Синатра, Элла Фитцджеральд, Рэй Чарльз, Нина Саймон, Дюк Эллингтон!
ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ рассказывал, что именно он, вспомнив любимую некогда музыкальную композицию, предложил новое название, которое к настоящему времени стало попросту неотъемлемым от сего ежегодного события (хотя заслугу его изобретения кое-кто приписывает Леопольду Тырманду). Вот афиша фестиваля 1983 года (авторства СКАРЖИНЬСКОГО), а рядом недавняя афиша.
ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ проектировал и многие другие афиши для театра, кабаре и кино.
И, при случае, иллюстрировал соответствующие книги.
«В работе ему всячески помогали четырехлапые любимцы. Началось с сиамской кошки, получившей странную кличку Дракула. Однажды вечером СКАРЖИНЬСКИЕ нашли под окном их дома котенка – назвали Маркизом. А потом к ним добавились еще пять со странными кличками: Альрауне, Носферат, Мюзидора… Влезали на колени, плечи, наблюдали за рождением проектов очередных сценографий. В отпуск ездили всей компанией на Рожновское озеро. Пан Ежи рисовал, а коты шныряли по лесу.
Пауки – другое дело. Они чем-то его привлекали, и СКАРЖИНЬСКИЙ прочитал о них множество книжек. Не разводил их, но с удовольствием наблюдал за ними, когда они попадались поблизости. “Проворные и умные” — так он отзывался о них и удивлялся их "отчужденной и не поддающейся пониманию логике поведения".
В доме на улице Леа, где он жил, осталась после кончины ЕЖИ СКАРЖИНЬСКОГО библиотека с полками, заполненными книгами и комиксами, папками с вырезками из газет и журналов, кассетами видеофильмов, остатками коллекции оружия. Он был страстным читателем, книги нужны были ему также для работы. Вторая жена мастера, Алина, рассказывала, что, если ему надо было проиллюстрировать что-то связанное с кухней, он покупал книжку, чтобы узнать, сколько листьев бывает на кочане капусты. Этим же целям служила и коллекция оружия XIX века. Много фотографий с кадрами из великих фильмов: от Хичкока через Формана до Оливера Стоуна. И видеофильмы: с одной стороны Эйзенштейн, с другой – братья Вачовские. Под конец жизни, идя навстречу желанию второй жены, начал путешествовать. Побывал в Испании, которую в "Рукописи, найденной в Сарагоссе" ранее воссоздавал по туристическим путеводителям и картинам Гойи» (Станислав Гежиньский).
Во второй декаде XXI века библиотека Познаньского университета купила у вдовы, Алины Скаржиньской, коллекцию из более 800 комиксов. С 2016 года с ними можно познакомиться в познаньской Мастерской комикса (Pracownia Komiksu – Czytelnia Komksów I Gazet NOVA).
Изобразительные работы ЕЖИ СКАРЖИНЬСКОГО часто выставляются на различных вернисажах:
И, разумеется, продаются на многих аукционах.
Тем, кто заинтересовался поднятой темой, следует заглянуть в такую вот книгу.
ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ издавна интересовался комиксами. Еще ребенком просматривал в краковской книжной лавке Мариана Кшижановского комиксные вкладки, которые еженедельно поступали в Краков вместе с импортировавшимися газетами и журналами. Позже, уже дома, пытался сам рисовать комиксы, ориентируясь на комиксные циклы “Sergeant King”, “Prince Vaillant” или “Mutt & Jeff”. В дальнейшем старательно собирал и коллекционировал комиксы, альбомы живописи и теоретические исследования, посвященные комиксу.
В 1972 году краковский писатель и киносценарист Тадеуш Квятковский, с которым СКАРЖИНЬСКИЙ познакомился в ходе работы над фильмами «Рукопись, найденная в Сарагоссе» и «Санаторий под клепсидрой», предложил ему интересную тему для комикса. Дело в том, что кино- и телережиссер Ежи Пассендорфер в мае 1972 года начал снимать по сценарию Т. Квятковского сериал «Яношик», посвященный живописной жизненной истории этого легендарного словацкого разбойника, «карпатского Робин Гуда», жившего и сражавшегося с угнетателями на рубеже XVII-XVIII веков (позже, в 1974 году, был снят и полнометражный фильм).
СКАРЖИНЬСКИЙ принял предложение и на протяжении всего лишь четырех месяцев создал шесть 36-страничных альбомов, где черно-белые панели чередовались с цветными.
«В отличие от классического комикса, где события рассказываются с помощью последовательных рисунков, разделенных рамкой с похожими пропорциями и форматом, в “Яношике” СКАРЖИНЬСКИЙ использовал различные графические средства. Он создавал динамичные рамки, с неправильными формами, наполненные выразительным рисунком и яркими красками. Текст был сведен к минимуму, а композиционным блоком был не одиночный кадр, а вся панель. Работа над комиксом шла параллельно с работой над сериалом, поэтому на страницах комикса мы можем узнать лица актеров, а ситуации в фильме являются временами отражением сцен, созданных СКАРЖИНЬСКИМ. Для художника комикс был своеобразным графическим сценарием, фильмом на бумаге, в котором рисунок передает достаточно информации, поэтому нет необходимости добавлять к нему тексты или авторские комментарии» (Сильвия Рысь).
Первым изданием комикс вышел в свет на мелованной бумаге в 6 альбомах тиражом 100 тысяч (первые 3 альбома) и 68 тысяч (остальные) в издательстве «Robotnicza Spółdzielnia Wydawnicza "Prasa-Książka-Ruch"» в 1974 году. Высокий класс этого произведения был замечен профессионалами и отмечен премией на XI Международном салоне комикса и анимации в Лукке (Италия) в 1975 году (и многими другими премиями также за пределами страны). На родине комикс, к сожалению, успехом не пользовался – слишком уж привыкли отечественные потребители к статике «Капитана Клосса» и «Жбика». И лишь гораздо позже комикс нашел вполне заслуженное признание у польского читателя и сегодня выступает в качестве новаторского примера успешного сочетания поп-арта с высоким искусством.
Спустя двадцать восемь лет после издания «Яношика» комикс был переиздан в краковском издательстве «POST» в двух томах (по три первоначальных альбома в каждом) уже в чисто цветном варианте.
В 1975 году аргентинский писатель Хулио Кортасар опубликовал небольшой роман «Фантомас против многонациональных вампиров».
Польский перевод этого весьма интересного как с литературной, так и с изобразительной стороны произведения вышел из печати в 1979 году. «Испаноязычный оригинал был украшен современными панелями комиксов и гравюрами на дереве, взятыми из прессы XIX века. Польский перевод получил совершенно новое графическое оформление. Старые текстовые иллюстрации остались без изменений, но комиксные страницы были сделаны заново ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИМ. И снова можно любоваться его техническим мастерством, умением создавать настроение и отличным чувством условности. Здесь семнадцать полностраничных панелей продолжают традицию европейских комиксов и гораздо лучше согласуются с остальным иллюстративным материалом, чем комикс в южноамериканском оригинале. Говорят, что Кортасар из всех переводов “Фантомаса” больше всех прочих ценил польскую версию – и это благодаря панелям СКАРЖИНЬСКОГО. Как и в “Яношике”, художник уделял много внимания тщательному расположению страниц – панели не разделяются рамками; отдельные сцены взаимопроникают друг в друга, создавая живописную композицию. Все это навсегда вписало кортасаровского “Фантомаса” на страницы истории польских комиксов несмотря на то, что формально он вовсе не комикс <…>
Увлечение романом Яна Потоцкого“Рукопись, найденная в Сарагосе” отразилось не только в сценографическом оформлении известного фильма Войцеха Хаса. ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ вместе с Тадеушем Квятковским, уже упомянутым здесь, создал в 1970-х годах по просьбе итальянского издателя несколько коротких комиксных новелл по мотивам текста романа. Только одна из них была опубликована в стране: гданьский журнал “Fan” напечатал во 2-м номере 1990 года восьмистраничную “Historia kapitana Torlewy/История капитана Торлевы”. Черно-белые рисунки, напоминающие гравюры восемнадцатого века, прекрасно соответствуют содержанию вставной новеллы. Динамика повествования, особенно в фехтовальных сценах, подчеркивается нерегулярным, резким обрамлением, минимальным текстом, отличным владением освещенностью. Другие новеллы из этого цикла (опубликованные, кстати, во Франции) все еще ждут польского издателя.
В Италии также был издан альбом “Zapatan”, созданный мастером в том же стиле по мотивам прозы Владислава Лозиньского.
Результатом многомесячной работы стал следующий комикс художника, ставший реализацией его максимы, изложенной в интервью, данном журналу “KKK” (№ 3/1996): “Комикс – это целиком и исключительно рисунок, и рисунок – это и есть форма повествования, репрезентация повествования, рисунок попросту и является повествованием”. Эта изобразительная 48-страничная новелла “P.E.” (от “Pithecanthropus erectus”) о художнике, его кукле и их совместном странствии по миру, разрушенному в результате апокалиптической катастрофы, не содержит ни слова диалога и не оснащена речевыми пузырями, характерными для условности комиксов.
Комикс много раз выставлялся (полностью или частично) на художественных выставках, но никогда не появлялся в печати. Сейчас, когда многие оригинальные панели выпали из поля зрения искусствоведов, публикация этого необычного комикса весьма проблематична.
Похожая участь постигла коллекцию панелей для истории под названием «Караваджо». Это была полуфантастическая история о авантюрной жизни известного итальянского художника эпохи барокко. Рисунки были лишены диалогов, сопровождались лишь фрагментами рецензий старых искусствоведов, писавших о его картинах. Панели, предоставленные для выставки, организаторы не вернули автору, и их след потерян. Сегодня известны лишь несколько не очень качественных журнальных репродукций.
Последним комиксом ЕЖИ СКАРЖИНЬСКОГО стала восьмистраничная история, упомянутая в интервью, которое художник дал журналу «ККК» (No 13/2001). Эту историю он нарисовал в 80-х годах в качестве подарка на день рождения другу. Более подробную информацию об этом проекте найти не удалось» (Януш Павляк).
У СКАРЖИНЬСКОГО хватало заказов на комиксы от зарубежных издателей, но он, в конце концов, отказался от продолжения карьеры «комиксиста». По банальной причине: издательства требовали многочисленных корректировок, правок, согласования взглядов и прочее – и чаще всего прямо в издательстве, а в ПНР зарубежный паспорт приходилось ждать по три месяца и более. Позже он говорил, что комикс был для него хорошей забавой и оказией для «небольшого и не приносящего стыда заработка».
Назовем другие проекты СКАРЖИНЬСКОГО-иллюстратора.
В 1970 году вышел из печати сборник полинезийских легенд в обработке Роберта Стиллера«Дочь длиннозубых» (краковское изд. “Wydawnicwo Literackie”).
В 1974 году в серии «Станислав Лем советует» издательства “Wydawnictwo Literackie” появился роман Филипа Дика«Убик» с иллюстрациями ЕЖИ СКАРЖИНЬСКОГО.
В 1975 году в серии «Fantastyka I Groza» того же издательства “Wydawnictwo Literackie” вышел в свет роман аргентинского писателя Адольфо Биой Касареса«Изобретение Мореля» (обложка и иллюстрация ЕЖИ СКАРЖИНЬСКОГО).
В 1977 году в серии «Станислав Лем советует» был издан сборник Аркадия и Бориса Стругацких«Пикник на обочине. Лес» с очень интересными иллюстрациями мастера.
В 1988 году по заказу журнала “Fantastyka” мастер подготовил комплект иллюстраций для журнального издания романа Томаса Мильке«Сакриверсум».
В 1989 году в издательстве “Gracowia – Oficina” вышел в свет роман Дороты Тераковской«Властелин Левава» с обложкой и иллюстрацией мастера.
В 1991 году издательство “Biblioteka powieści światowej” выпустило роман Грэма Грина«Капитан и недруг» с обложкой и иллюстрацией ЕЖИ СКАРЖИНЬСКОГО.
В 1990 году ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ иллюстрировал реалистический роман польского писателя-эмигранта Ежи Петркевича«Ангел огненный, мой ангел левый» для журнала “Przekrój”, в 1993 году роман вышел из печати книгой с обложкой и иллюстрациями мастера.
«СКАРЖИНЬСКИЙ в своих иллюстрациях использует систему, которая также зарекомендовала себя в сценическом дизайне и театральных костюмах. Он вообще не прибегает к стандартному способу иллюстрации данной темы. Он глубоко вчитывается в текст, чтобы понять его изнутри. Вот почему так часто его иллюстрации приобретают сюрреалистическое измерение. Из них всплывает созданный им мир, утонченный в каждом сантиметре. Мы не можем не верить в него, потому что даже уверены в том, что он существует. Это должно быть реально, потому что мы видим это. И моменты, в которые СКАРЖИНЬСКИЙ, очевидно, позволял своему воображению разгуляться, чтобы создать рисунок, смысл которого мы можем угадывать часами, нас совершенно не беспокоят. На самом деле это даже необходимо в общей картине сотворенного мира. Этот мир чрезвычайно многосложен: он фантастический, сюрреалистический, мифический, сказочный, невероятный. Иногда, глядя на иллюстрацию, мы начинаем задаваться вопросом, как она относится к литературному произведению, которое мы хорошо знаем. Однако мы должны понимать, что это произведение в данном случае было отфильтровано через необыкновенный ум, для которого характерно безграничное воображение, и то, что чувствовал художник, было извлечено из него, став на мгновение частью литературного мира. Надо понимать, что СКАРЖИНЬСКИЙ смотрел за пределы букв, слов и предложений – он пытался передать душу иллюстрируемого текста» (Сильвия Рысь).
В 1953 году Станислав Лем и редакторы “Przekrój”-а договорились об издании журнальной версии романа «Магелланово облако». «Лем предложил сотрудничество художнику, который определял свою практику как тенденцию к созданию метафор и фантастических представлений» (А. Гродецкая). Маэстро СКАРЖИНЬСКИЙ с энтузиазмом принял предложение и в последнем (сдвоенном) номере журнала за 1953 год (№№ 51-52 [454-455]) появился начальный фрагмент романа, оснащенный четырьмя (!) иллюстрациями – в том числе одной цветной.
Публикация романа продолжалась еженедельно, включая август 1954 года (№ 489). То есть оказались напечатанными еще 33 фрагмента, каждый из которых содержал одну иллюстрацию. Вот тут-то и «можно видеть некоторые ограничения, связанные с еженедельным темпом иллюстрирования очередного эпизода романа, поочередно предлагаемого Лемом. Красивая, выразительная линия как бы слегка “комиксизируется”, несет стилизацию того, как мог выглядеть в глазах художника 50-х годов XX века мир века XXXII. Жаль только, что недостаток времени и требования быстрой печати не позволили художнику насытить все рисунки цветом…». Далее я представляю всего лишь несколько случайным образом выбранных из комплекта иллюстраций.
(От следующей иллюстрации я лично вообще без ума. Все эти рычаги, штурвалы, циферблаты в технике XXXII века вводят ну прям в экстаз.. W.)
Роман Станислава Лема вышел отдельной книгой в варшавском издательстве “Iskry” в этом же, 1954 году, но обложку книги создал другой художник – ЯН МЛОДОЖЕНЕЦ/Jan Młodożenec, а текст вообще не иллюстрировался.
Рисунки ЕЖИ СКАРЖИНЬСКОГО больше никогда не переиздавались.
Станислав Лем и в дальнейшем много и плодотворно сотрудничал с журналом “Przekrój”, но с ЕЖИ СКОРЖИНЬСКИМ они встретились на страницах журнала лишь еще один раз – художник иллюстрировал его вышедший в январе-феврале 1956 года в четырех журнальных номерах рассказ «Крыса в лабиринте» (“Szczur w labiryncie” – “Przekrój”, №№ 564 – 567, 1956)
И в последний раз дороги Станислава Лема и ЕЖИ СКАРЖИНЬСКОГО пересеклись в 1976 году, когда художник сделал обложку для издания романа «Солярис» в краковском издательстве “Wydawnictwo Literackie”.
Однако с журналом “Przekrój” художник продолжал сотрудничать много и плодотворно. Вот, например, иллюстрация для рассказа Рэя Брэдбери«Иллюстрированный человек» (1957),
для повести Курцио Малапарте«Капут» и рассказа Ежи Шанявского,
заголовок рассказа Альфреда Ван Вогта.
Ну и еще примеры (которые, конечно, не исчерпывают вклад художника в достижения журнала).
На страницах журнала, повторим это, можно найти и другие рисунки художника — их там добрых несколько сотен.
облако тэгов
